Европейские страны активно обсуждают механизмы применения российских средств.
Источник фото: © IMAGO/dts Nachrichtenagentur/ www.imago-images.de/Global Look Press
Представители Германии выразили готовность рассмотреть предложения о передаче Киеву замороженных российских активов. Об этом, согласно изданию Politico, сообщил Михаэль Клаусс, советник канцлера ФРГ по европейским делам. Речь идёт о концепции «репарационного кредита», предложенной ранее председателем Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен, который позволит использовать эти средства.
Европейский Союз не первый год пытается получить доступ к этим активам, общая сумма которых достигает примерно 200 миллиардов евро. Возникает вопрос: можно ли было предотвратить такой сценарий и почему российские власти продолжали хранить значительные средства в Европе на фоне ухудшающихся отношений между Москвой и Брюсселем?
Использование активов под видом репараций
Агентство Reuters со ссылкой на свои источники сообщило, что Евросоюз активно рассматривает схему предоставления «репарационного кредита», обеспеченного замороженными российскими активами. Идея, разработанная Урсулой фон дер Ляйен, предполагает, что Украина будет обязана вернуть средства, полученные по этому займу, только после получения «компенсаций от России», при этом сами активы формально не будут конфискованы. В рамках предложенной схемы Еврокомиссия планирует выпустить облигации, гарантированные европейскими государствами. В случае отказа Венгрии, традиционно скептически настроенной к антироссийским инициативам Брюсселя, будет задействован механизм «коалиции желающих».
Предполагается, что замороженные активы России будут переведены из бельгийского депозитария Euroclear, где они сейчас хранятся, в специальный фонд. Это позволит осуществлять долгосрочные инвестиции и получать более высокую прибыль. Созданная структура будет принадлежать либо всем странам ЕС, либо только тем правительствам, которые выступят гарантами облигаций. Источники Reuters отмечают, что концепция находится на начальной стадии разработки, и многие детали, включая точные суммы, пока не определены. В то же время бельгийские власти уже высказались против этой схемы, опасаясь негативного влияния на их финансовую репутацию.
Тем не менее, по информации Bloomberg, Брюссель может принять решение об использовании замороженных российских активов уже к 23 октября. Ожидается, что этот вопрос будет поднят министрами финансов ЕС на встрече в Копенгагене 1 октября. Заявления представителей Германии, в частности Михаэля Клаусса о «новых и юридически жизнеспособных вариантах», свидетельствуют о поддержке инициативы Еврокомиссии со стороны Берлина. Согласно Politico, для фонда предлагается использовать 172 миллиарда евро российских активов. Германия активно убеждает другие страны ЕС поддержать предложение Урсулы фон дер Ляйен, поскольку, как подчеркнул Клаусс, «украинцам нужны деньги для закупки оружия, а вариантов не так много».
Россия расценивает такие действия как акт воровства. Президент РФ Владимир Путин заявил, что реализация подобного сценария будет равносильна открытому хищению или грабежу.
Адвокат Алексей Гавришев, управляющий партнёр AVG Legal, отметил, что заявления Берлина соответствуют текущей политике ЕС. В Европе заморожено свыше 200 миллиардов евро суверенных российских резервов, большая часть которых находится в Euroclear. Уже действует механизм изъятия доходов (windfall profits) от этих средств в пользу Украины, и первые перечисления были осуществлены летом 2024 года по решениям Совета ЕС и Еврокомиссии. Прямая конфискация активов по-прежнему считается юридически рискованной многими странами и Европейским центральным банком, поэтому компромиссом стал «репарационный кредит»: Украина получает заём, обеспеченный денежными остатками от иммобилизованных активов, с погашением после будущих репараций от России, при этом сами активы формально остаются «неприкосновенными». Аналитики указывают, что «жёсткая конфискация» может создать системные риски для рынков ЕС, поэтому Брюссель ищет «креативные» правовые конструкции.
Почему это стало возможным?
В российском обществе уже давно обсуждается вопрос, как власти допустили подобное развитие событий, ведь конфронтация с ЕС начала набирать обороты ещё в 2014 году, после присоединения Крыма. Доцент экономического факультета РУДН Сергей Зайнуллин уточнил, что львиная доля замороженных активов, около 200 миллиардов долларов, была размещена в клиринговых компаниях Бельгии и Люксембурга. Ещё 20 миллиардов долларов находились во Франции, 15 миллиардов — в Великобритании, а около 9 миллиардов — в ранее нейтральной Швейцарии.
С правовой точки зрения, изъятие российских активов в любой форме является грубейшим нарушением норм международного права. Государственные активы, будучи суверенными, защищены от решений иностранных властей и судов конвенциями ООН. Эти средства принадлежали и продолжают принадлежать Центральному банку РФ, что относит их к категории государственных суверенных активов. Они размещались как в виде безналичных средств, так и в ценных бумагах, включая государственные облигации стран ЕС, что полностью соответствовало как международному, так и национальному законодательству.
Действия ЕС можно квалифицировать как нарушение международного права, а согласно российскому законодательству – как грабеж, то есть открытое хищение, совершенное организованной группой в особо крупном размере. Все лица, причастные к таким процедурам – должностные и физические лица – несут риски уголовной ответственности, включая международный розыск. Не исключено, что после завершения украинского конфликта и изменения геополитической ситуации в Европе, политики, финансисты и инвесторы, которые приобретут сомнительные облигации из «плана Урсулы фон дер Ляйен», обеспеченные похищенными активами, могут быть признаны соучастниками преступления.
Однако возникает закономерный вопрос: почему Центробанк РФ в принципе хранил столь значительные резервы за рубежом, да ещё в странах, которые сложно назвать дружественными?
Сергей Зайнуллин поясняет, что Центральный банк РФ и ряд экспертов обосновывали это тем, что европейские страны были основными торговыми партнёрами России. Однако, по его мнению, не было необходимости размещать там столь крупные суммы. С точки зрения риск-менеджмента, размещение средств в рисковых активах возможно, но в пределах 5-10% от общей суммы, тогда как размер замороженных средств составил порядка 50% всех государственных резервов России. Такое управление рисками трудно объяснить. Очевидно, что эти действия нанесли особо крупный ущерб имуществу, экономическим интересам и безопасности Российской Федерации.
Уголовный кодекс РФ может квалифицировать такие действия как государственную измену при наличии умысла и сговора с иностранными государствами, либо как халатность при отсутствии прямого умысла, но при недооценке рисков и управленческих ошибках. В любом случае, окончательное решение по оценке подобных действий могут вынести только российские судебные инстанции.
Факты говорят о недооценке рисков руководством Центрального банка: западные страны уже имели прецеденты заморозки и последующего «исчезновения» активов Ирака и Ливии. Кроме того, с 2014 года ЕС и США ввели множество санкций против России, нарушающих международное право. По словам Зайнуллина, «надеяться на абсолютную безопасность размещения средств было, по меньшей мере, странно».
Надежность, законность и прибыль: другая перспектива
Существует и другая точка зрения, оправдывающая действия российских финансовых властей. Она ссылается на исторический контекст. В 2000-е и 2010-е годы Россия и Европа совместно строили газопроводы «Северный поток», активно и взаимовыгодно торговали. Тогда политические риски со стороны США казались более существенными, а представить, что прагматичный ЕС, получающий триллионные доходы от сотрудничества с Россией, откажется от собственных интересов, было крайне сложно.
К тому же, страна стремилась диверсифицировать свои активы. Светлана Фрумина, заведующая кафедрой мировых финансовых рынков и финтеха РЭУ им. Плеханова, отмечает, что валютные резервы критически важны для финансовой стабильности, служа «подушкой безопасности» и средством реагирования на внешние шоки. По своей сути, это диверсифицированный портфель конвертируемых валют. Согласно данным МВФ, большинство мировых резервов номинированы в долларах (57,3%) и евро (20,3%), значительно опережая иену (5,8%), фунт стерлингов (5%) и юань (2,2%). Такая структура объясняется ликвидностью валют, глубиной рынков, стабильностью курсообразования и активным использованием в международных расчётах. Именно по этой логике в первые два десятилетия XXI века формировались валютные резервы России, распределённые между США, странами ЕС, Японией, Великобританией, Канадой и Китаем, что обеспечивало широкую диверсификацию валютных рисков.
Андрей Лобода, экономист и топ-менеджер в сфере финансовых коммуникаций, добавляет, что до 2022 года размещение части резервов в юрисдикциях ЕС считалось рациональным. Приоритетом были ликвидность евроактивов, диверсификация от доллара и доступ к крупнейшим рынкам капитала и расчётной инфраструктуре, в частности Euroclear. Это соответствовало международной практике управления резервами, снижало транзакционные издержки в торговле с ЕС и поддерживало устойчивость платёжного баланса.
Российские активы хранились в официальных европейских финансовых структурах абсолютно законно. Размещение резервов в бумагах бельгийского депозитария Euroclear является международной практикой. Резервы должны быть ликвидными (чтобы их можно было использовать в любой момент, что было актуально до 2022 года), не терять своей стоимости (приносить доход) и храниться в надёжных бумагах и резервных валютах для покрытия валютного импорта. Ксения Бондаренко, доцент факультета мировой экономики и политики НИУ ВШЭ, указывает, что двусторонняя торговля России и ЕС, зависимость Европы от российского сырья, наличие «Северных потоков» и лояльность Германии под руководством Ангелы Меркель обеспечивали Европе относительный политический нейтралитет до её отставки осенью 2021 года. Однако после событий февраля 2022 года эта финансовая логика была в одночасье «обнулена».
Отличия юаня от евро
Предсказать, что Европа, имеющая столько выгод от сотрудничества с Россией, почти мгновенно откажется от всего, нанеся себе значительный ущерб, в 2010-х и начале 2020-х годов не могли даже самые пессимистично настроенные аналитики. Наталья Мильчакова, ведущий аналитик Freedom Finance Global, утверждает, что часть золотовалютных резервов России, хранившаяся в центральных банках ныне недружественных стран, была там размещена не просто законно, но и из-за отсутствия других вариантов у ЦБ РФ, как и у центральных банков любой другой страны. Для хранения безналичных долларов США Центробанк обязан был размещать их на депозите в ФРС или в частном банке-резиденте США; аналогично для евро – в ЕЦБ или в банках стран еврозоны.
Сегодня ЦБ РФ хранит большую часть валютных резервов в юанях, которые находятся на депозите в Народном банке Китая – другого способа для валютной части резервов, хранимой в безналичной форме, просто нет.
Размещение валют в долларах, евро и других мировых резервных валютах было обусловлено необходимостью накопления резервов «на чёрный день» и защиты их от рублёвой инфляции. По сути, Банк России хранил резервы в валюте по тем же причинам, по которым обычные россияне размещают свои сбережения на валютных вкладах – для защиты от инфляции и получения процентного дохода.
С точки зрения защиты сбережений от инфляции, стратегия хранения резервов в мировых резервных валютах была верной, что соответствует практике всех центральных банков мира. Однако с политической точки зрения, как показал 2022 год, она оказалась ошибочной. ЦБ РФ не является политическим институтом и по российским законам не подчиняется напрямую правительству. При этом российские власти не запрещали хранить резервы за рубежом. Накопленные резервы приносили проценты, что делало стратегию экономически оправданной.
Наталья Мильчакова считает, что с 2014 года, когда появились первые санкции против российского бизнеса и РФ была исключена из G8, теоретически можно было бы задуматься о переводе части активов в валюты стран-партнёров по БРИКС и других «дружественных» государств. Тем более, что с 2017 года китайский юань был признан МВФ мировой резервной валютой. Часть резервов ЦБ РФ хранилась в ЕС в таком объёме, вероятно, потому, что после 2014 года хранить резервы в долларах США считалось небезопасным, а евроактивы хранились не в ЕЦБ, а в центральных банках отдельных стран. Однако степень враждебности западноевропейских стран, очевидно, была недооценена.
Сегодня можно констатировать, что заблокированную часть резервов следовало бы хранить в центральных банках дружественных стран и в золоте, что и происходит сейчас (золото хранится в хранилищах ЦБ РФ). Но в тот момент, вероятно, была сделана ставка на то, что европейские центральные банки не присоединятся к финансовым санкциям США, что, как оказалось, не оправдалось. Мильчакова призывает не искать виноватых, а разработать механизм, возможно, на законодательном уровне, который сделает решения о вложении резервов Центробанка в иностранные валюты более прозрачными для законодателей и избирателей. Это позволит гораздо легче прогнозировать и предотвращать подобные ситуации в будущем.
