России и Саудовской Аравии придется искать новые способы сбалансировать сырьевой рынок.
Крупнейшие мировые энергетические организации предлагают диаметрально противоположные прогнозы относительно будущего топливной индустрии. Если аналитики ОПЕК, представляющие интересы стран-производителей с Ближнего Востока, предсказывают рост потребления энергоресурсов, то Международное энергетическое агентство (МЭА), выражающее позицию западных стран-потребителей, напротив, прогнозирует снижение спроса и значительное избыточное предложение углеводородов на рынке. Последний сценарий крайне невыгоден для России, чьи доходы от экспорта нефти и газа уже демонстрируют падение.
Среди двух основных глобальных энергетических прогнозов, представленных ведущими аналитическими службами, наиболее оптимистичными выглядят расчеты специалистов ОПЕК. Согласно данным картеля, в 2025 году спрос на нефть со стороны крупнейших потребителей “черного золота” увеличится на 1,29 миллиона баррелей в сутки, достигнув почти 105,15 миллиона баррелей. В 2026 году ежедневная потребность в жидких углеводородах, по их оценкам, возрастет еще на 1,4 миллиона и превысит 106,5 миллиона баррелей.
ОПЕК полагает, что рост интереса к топливным ресурсам будет в основном обусловлен ожидаемым улучшением экономических показателей в странах ОЭСР (Северная Америка и Европа), а также на Ближнем Востоке и в Африке. В частности, в США суточный спрос на нефть в течение ближайших двух лет может вырасти на 260 тысяч баррелей, до 20,7 миллиона, а в европейских государствах ОЭСР — на 70 тысяч, до 13,6 миллиона баррелей. Среди стран, не входящих в ОЭСР, наибольший прирост потребления сырья ожидается в Китае (по 200 тысяч баррелей в 2025 и 2026 годах) и Индии (150 тысяч и 220 тысяч баррелей соответственно).
Однако прогнозы МЭА выглядят менее радужными и создают довольно пессимистичный настрой для участников мирового энергетического рынка. По мнению агентства, в текущем году не стоит ожидать увеличения потребности в нефти более чем на 680 тысяч баррелей в сутки. Этот показатель станет минимальным с 2009 года, если не учитывать спад, вызванный пандемией коронавируса. Такой неблагоприятный сценарий будет результатом резкого роста добычи нефти во всех производственных регионах, в первую очередь в Саудовской Аравии, и усугубится ослаблением спроса в Китае, Индии и Бразилии, где перспективы промышленного роста могут быть затруднены из-за угрозы высоких торговых пошлин США.
Это не первый случай, когда оценки МЭА и ОПЕК относительно потребительских тенденций в отношении традиционных энергоносителей кардинально расходятся. Разница в расчетах этих организаций объясняется их принципиально разными точками зрения, методологиями и идеологиями. Александр Шнейдерман, руководитель департамента поддержки клиентов и продаж «Альфа-Форекс», поясняет: “МЭА в большей степени отстаивает интересы стран — потребителей топлива, которые импортируют энергоносители. Агентство заинтересовано в продвижении риторики, способствующей снижению цен и повышению доступности сырья в перспективе. Отсюда и прогноз по снижению спроса и потребления. В свою очередь, ОПЕК и ОПЕК+ — это сообщество стран — поставщиков энергоносителей. В их интересах заявлять о нарастающем спросе на нефть”.
Кроме того, Владимир Чернов, аналитик Freedom Finance Global, отмечает, что МЭА предоставляет более консервативные прогнозы, акцентируя внимание на предполагаемом переходе к “зеленой” энергетике, структурных изменениях в экономике и рисках замедления мировой торговли. ОПЕК же основывается на внутренних данных стран — участниц добывающих альянсов и обычно прогнозирует более устойчивый рост потребления, исходя из динамики развивающихся рынков, транспортного сектора и азиатской промышленности.
Истина, как это часто бывает, находится где-то посередине. По мнению Шнейдермана, прогноз ОПЕК кажется более реалистичным. В современных торговых условиях не совсем корректно опираться на производство как на единственный фактор спроса на нефть. “Будущее связано с развитием новой эры повсеместного применения искусственного интеллекта, Интернета и роботизации производственных процессов. Для этого необходимо ускоренное создание дополнительных центров обработки данных (ЦОД), которые уже занимают пятое место по объемам спроса на электроэнергию в мире. Учитывая, что международные корпорации активно инвестируют в свои ЦОД, этот сектор считается самым быстрорастущим потребителем энергии”, — утверждает эксперт.
Действительно, после снятия самоограничений со стороны ОПЕК+ на рынке наблюдается избыток предложения нефти: каждый поставщик стремится сохранить или увеличить свою долю. Это приводит к перенасыщению рынка и падению цен. Тем не менее, этот тренд следует рассматривать как среднесрочный. Объемы углеводородов в мире не увеличиваются, а разведанные мировые запасы находятся на самом низком уровне за последние пять лет. Поэтому нынешняя стоимость барреля, колеблющаяся в районе 66-68 долларов, не в полной мере отражает истинную ценность производимых и торгуемых на сырьевых биржах энергоносителей.
«Кто из прогнозистов — ОПЕК или МЭА — в итоге окажется прав, будет зависеть от макроэкономической траектории 2025-2026 годов», — рассуждает Чернов. «Если мировая экономика избежит рецессии и сохранится высокое потребление в Азии, сценарий ОПЕК окажется ближе к реальности. При замедлении экономических показателей США и Китая, усилении энергосбережения и увеличении доли возобновляемых источников энергии более вероятен сценарий МЭА».
Между тем, реализация прогноза западного агентства обернется избытком предложения при слабом спросе, что вызовет “понижательное” давление на котировки нефти и станет крайне неприятным сюрпризом для всех экспортеров “черного золота”, включая Россию. Такой вариант развития событий будет означать сокращение валютной выручки, снижение бюджетных доходов и усиление конкуренции за рынки сбыта, особенно в Азии. Исторически в таких условиях страны ОПЕК+ прибегают к скоординированным сокращениям добычи для стабилизации рынка и поддержания цен. Однако участники альянса недавно, наоборот, начали наращивать объемы добычи и договорились продолжать расширение производственных мощностей в сентябре и до конца 2025 года.
«При подобных обстоятельствах пока нет заметных факторов для возвращения к прежней политике ограничения объемов добычи. Если, конечно, цены на нефть не упадут до катастрофических значений», — считает экономист Андрей Лобода. Эксперт напомнил, что в начале мая Минфин России опубликовал обновленные планы поступлений в бюджет от нефтегазовой сферы — 8,32 триллиона рублей по итогам 2025 года. По сравнению с прежними прогнозами в 10,94 триллиона рублей, снижение этой статьи выручки в годовом выражении ожидается на уровне 24%. На фоне новых западных санкций, падение нефтегазовых доходов отечественной казны в этом году может достигнуть 25-35%, добавив к дефициту бюджета 1-1,5 триллиона рублей, что составляет около 1% от ВВП, полагает Андрей Лобода.
Однако не стоит забывать, что прибыль ближневосточных партнеров России по ОПЕК+ также существенно снижается. В частности, только в апреле доходы Саудовской Аравии от экспорта нефти упали до самого низкого уровня за почти четыре года. В связи с этим существует некоторая вероятность, что Москва и Эр-Рияд предпримут совместные усилия по укреплению топливных котировок и балансировке спроса и предложения сырья на рынке, по крайней мере в рамках общих добровольных ограничений, заключает эксперт.
